Троюродный брат приехал к Ло Цзиньчену просить денег лишь для того, чтобы выплатить залог, чтобы его отца выпустили из тюрьмы. Как только это будет сделано, они постараются сбежать из этой страны, превратившейся для них в ад.

Мир огромен, но есть ли в нем место, где мы будем в безопасности, написал брат в конце письма. И этот знак вопроса в конце письма стал для Ло Цзиньчена знаком полного отчаяния.

Больше Ло Цзиньчен о семье своего брата ничего не слышал. Попытки связаться с ними уходили в никуда, будто глиняные фигурки, брошенные в море. Ему снилась эта неведомая земля, где он никогда не бывал, как он идет сквозь тропические джунгли, как видит горящие дома и столбы черного дыма, как из дыма и огня вдруг появляются образы его родственников. Просыпался в смятении, но мог лишь возносить молитвы Будде о том, чтобы с ними ничего не случилось. Жалел, что не дал брату побольше денег, что не расспросил его получше.

Но что бы я мог изменить?

Ло Цзиньчен покачал головой. Не в первый раз с китайцами такое случается и не в последний.

Это судьба. Слабое утешение, но другого нет.

А теперь эти американцы здесь, на Кремниевом Острове, и хотят сделать то же самое, что и в Маниле. Ло Цзиньчен навел справки и выяснил, что «ТерраГрин Рисайклинг» не была замешана в ситуации на Филиппинах, но он был уверен, что все они одинаковы. Клан Чень оказался ближе всего к американцам, клан Линь еще не высказал своего мнения по поводу сделанного иностранцами предложения, в силу их особых отношений с местной администрацией. Тем не менее Директор Линь Йи-Ю так активно работал с американцами, что Ло уже начал подозревать и его. Будущее Кремниевого Острова стало непредсказуемым, как путь тайфуна, неизвестно, куда все это приведет.

Прошло почти полгода с тех пор, как главы трех кланов собрались на трапезу. Ло Цзиньчен вспомнил вкус хакау из ресторана семьи Жун. Прежде чем разливать чай, надо покрепче ухватиться за чайник. Этого забывать нельзя.

Как в прошлый раз, когда его разыграл этот щенок-мигрант по имени Ли Вэнь.

Мими до сих пор помнила, как летним днем, год назад, когда воздух, затхлый, влажный и горячий, обвивал всех их, будто щупальца, Брат Вэнь спросил ее, куда бы она хотела наклеить пленку. Она немного подумала и показала на шею ниже затылка, чуть ниже первых выступающих позвонков.

– Сюда.

Брат Вэнь удивился.

– Все обычно хотят наклеить пленку так, чтобы ее лучше видно было. Зачем тебе она там, где ты ее даже сама видеть не будешь?

– Другим хочется риска, а мне хочется спокойствия.

Вэнь настроил телесную пленку так, как она сказала. В отличие от пленок у других, эта будет светиться золотым иероглифом «ми», тем, что в ее имени, и только тогда, когда мышцы будут полностью расслаблены. Большую часть времени этот треугольный кусок пленки, похожий на кусок непроявленной фотопленки, будет тусклым и темным.

Она сама толком не понимала своих мотивов. Хотела ли она просто показать этим, что не такая, как все? Не совсем. Она не могла совладать с напряжением, в котором постоянно находилась с тех пор, как очутилась на Кремниевом Острове; даже во сне она чувствовала уколы боли в напряженной спине. Мими постоянно приходилось следить за дыханием, чтобы расслабить тело. Причины этого напряжения она тоже не могла понять. Быть может, незнакомая обстановка. Быть может, враждебное отношение местных, на которое все окружающие отвечали тем же. Быть может, злобные взгляды местных хулиганов.

– Наверное, тебе вот это нужнее, – сказал Брат Вэнь.

Мими увидела предмет, который он ей показывает, – очки дополненной реальности. У многих такие теперь есть. Говорят, что люди в больших городах давно отказались от такого старья, пользуются контактными линзами, намного более легкими и гибкими, или даже идут на хирургические операции, чтобы образы напрямую проецировались им в сетчатку. Однако «мусорные люди» могли позволить себе только секонд-хенд, да и устройства дополненной реальности значили для них нечто иное, чем для жителей современных больших городов с неограниченной скоростью доступа в интернет. Там за пару сотен юаней в месяц можно было получить доступ к любой информации, в зависимости от своих прав доступа – погода, дорожное движение, покупки, сравнение цен, игры-симуляторы, кино с погружением, социальные сети. Можно было даже подключиться к прибору дополненной реальности своего мужа, уехавшего по делам в какое-нибудь красивое место, если он не возражал.

Но все это ничего не значило для «мусорных людей». У них ни одного лишнего юаня не было, как не было и надобности в мусорной информации. Им хватало того мусора, с которым им приходилось иметь дело ежедневно.

Серебристые куполообразные наушники прижались к височным костям Мими; контакные сенсоры, находящиеся внутри, были способны улавливать волны ее мозга, а простейший чип преобразовывал их в простые команды. Тонкие легкие линзы из углеродных наноструктур соединяли наушники между собой и легли поверх ее узкого носа, будто арчатый мост. Ионное напыление давало слегка синеватое отражение.

После определенной настройки очки могли распознавать основные ритмы мозговых волн Мими. Брат Вэнь ухмыльнулся.

– Только посмотрите. Только моя младшая сестра может быть такой красивой, надев нечто подобное.

Он достал небольшую черную коробочку, вытащил из нее провод и присоединил его к очкам. Спустя где-то полминуты отсоединил провод.

– Загрузка закончена. Новичкам обычно лучше начинать с «Дней Халкиона».

Он немного помолчал.

– Пообещай мне, что если еще захочешь, то обязательно придешь ко мне. Удержать тебя ото всех искушений я не смогу, но, по крайней мере, постараюсь уберечь тебя от необратимого вреда.

Мими кивнула, понятия не имея, что ожидать дальше. В наушниках зашуршало что-то вроде «белого шума», но она начала улавливать ритм; и вдруг, безо всякого предупреждения, у нее сильно закружилась голова, будто она оказалась в эпицентре восьмибалльного землетрясения. Брат Вэнь придержал ее и помог сесть на землю; она смотрела на него непонимающе. Тошнота продолжалась, но что-то начало меняться.

Мир, который она видела сквозь очки, окрасился в тона сепии, будто на закате, но как-то более тонко; очертания и края всех предметов слегка расплывались и искрились; из сердца будто вырвался мощный поток эмоций, будто открылся давно погребенный в земле источник. И она вдруг поняла, что чувствует ностальгию.

Рациональная часть ее сознания понимала, что она все так же находится на Кремниевом Острове, но все вокруг изменилось, наполнилось прошлым, будто две точки в пространстве-времени соединились и слились в одну. Небо, деревья, земля и даже мусор, казалось, зажили новой жизнью, испуская нечто теплое и чудесное. Мими показалось, что рядом с ней мама, что она обнимает ее, что она каким-то образом снова стала ребенком, и мама гладит ее. Она ощутила еле уловимый запах матери, похожий на запах листьев бамбука. В ней не осталось ни тревоги, ни напряжения. Ей хотелось вечно пребывать в этой галлюцинации.